Роман Артемьев - Толстый демон. Часть 4. Это есть наш последний и решительный
Доказать девушке, что пользоваться добротой окружающих нельзя, Мозг так и не сумел. Почему сейчас и мучался. Кроме того, отношения с местной епархией у боевого монаха предсказуемо не сложились. Причем себя Мозг виноватым не считал — грешил на старые счеты. Во время Никоновского раскола Заволочьский и другие скиты подчинились решению патриарха, приняли троеперстие, но в гонениях на староверов не участвовали и даже помогали беглецам деньгами. С тех пор между церковными иерархами и святыми воителями пролегла довольно глубокая трещина, постепенно начавшая исчезать только в советское время. Тем не менее, до окончательного сближения было далеко, и холодок между видимой и сокрытой ветвями русского православия сохранялся. Сейчас епископ требовал от отца Николая отчета о деятельности, писать которые совершенно не хотелось, ибо придраться всегда есть к чему.
— Ну, пошли с сатанистами пообщаемся, — предложил неунывающий Боди. — Чего-то мы давно их не видели.
— Чего на них смотреть? Сатанисты как сатанисты…
— Стоп, — Боди руками изобразил жест, которым в хоккее арбитры останавливают игру. — Отставить меланхолию. Мы здесь для чего? — и тут же ответил. — Следить за демоном, не допускать преступлений. Справляемся? Справляемся! Ассомбаэль, конечно, псих, но псих мирный…
— Может, на него приступами накатывает?
— …обстановку в подконтрольном регионе в целом контролируем, серьезных претензий к нам нет. Чего еще надо для счастья? Или опять на подвиги потянуло?
Согласно некоторым мистическим учениям, психические расстройства возникают из-за конфликта между материальной и духовной составляющим человека. То есть душа стремится как можно больше отдавать, а тело, наоборот, брать — тоже по максимуму. В этом смысле Боди и Мозг представляли собой некий двуединый организм с четким распределением ролей, закрепленным в кличках. Вот и сейчас: отец Николай жаждал событий и великих борений, в то время как его более инертный и спокойный напарник слегка ленился и предлагал расслабиться.
Неизвестно, в какие дебри завел бы напарников зарождающийся спор — и на какие действия сподвиг бы — если бы не появление Славомиры. Обращаться с древней, но отнюдь не ветхой ведьмой следовало с величайшей осторожностью, аки с долгие годы отлежавшей в земле гранатой. Ибо отчего может рвануть, непонятно. Старушка бодро прошкандыбала ко входу в храм, проигнорировав как святую землю, так и несколько слоев не менее святых защитных заклинаний и остановилась перед мужчинами, весело улыбаясь.
— Вспомнил.
Приоткрывшийся было рот Славомиры захлопнулся, ехидно поприветствовать идеологических противников она не успела. Мозг с каменно-отрешенным выражением лица кивнул сам себе и повторил:
— Вспомнил. Мещерский Соромник ведь твой ученик?
— Да я и не скрываю, — повела плечиком ведьма. — В отрочестве ходил он у меня в падаванах. А чего?
— Да у меня все время чувство такое свербело, будто пересекались мы прежде, — образно выразился монах. — Вот сейчас тебя увидел, и осенило наконец-то. Редкостного поганца ты воспитала.
Боди слегка втянул голову в плечи, однако бабка довольно выпрямилась, словно услышала приятный комплимент.
— Ну дык старалась! Ночей не спала, всему, что знала, научила. Где познакомились-то?
— В Адис-Абебе. Нас к тамошним братьям на усиление перебрасывали. — Отец Николай слегка вздохнул, с ностальгией вспоминая былые денечки. — Ты по делу или просто поиздеваться зашла?
— Отчего ж сразу издеваться? Может, захотелось поболтать с умными людьми? О делах расспросить, перспективы выяснить. Вас, говорят, на старую работу возвернуть собираются?
Святые бойцы мгновенно сделали стойку, чуть ушами не зашевелив от напряжения. Дханны и слуги церкви всегда были хорошо информированы о замыслах друг друга. За века и даже тысячелетия, проведенные в борьбе, они обросли множеством малопонятных постороннему связей, долгов, общих историй, к началу двадцать первого века от рождения Распятого слившись в неком симбиозе — противоестественном, но жутко жизнеспособном. Иногда о решениях, принятых руководством соперника, узнавали прежде, чем те доводились до сведения младших членов Дома или скитов. Старушонка, принимая во внимание ее опыт и широчайший круг знакомств, действительно могла что-то пронюхать.
— Кто говорит?
— Да так, — Славомира неопределенно перебрала в воздухе пальцами. — Слухи ходят. Дескать, по молодости чего не натворишь, а ведут себя буйны молодцы тихо, спокойно, ошибку свою осознали и прониклись… Хотят вместо вас обычных святош прислать. Ну и наблюдателей, само собой.
Мозг и Боди переглянулись, не слишком скрывая радость от полученных новостей. Однако Славомира еще не закончила.
— То есть о твоих, Елпидифор, шашнях с городскими девками начальство еще не прознало. И про то как ты, отче Николай, на фискалов в налоговой службе волховал и через ту затею гнусную у государства мильон денег выманил, тоже. — Бабка ехидно оглядела вытянувшиеся лица собеседников. Помолчала, наслаждаясь эффектом. — Ладно, это дело ваше, сами разбирайтесь. Я чего зашла-то — вам местный хозяин по нраву ли?
Мозг откашлялся, прочищая внезапно пересохшее горло.
— В каком смысле?
— Да в самом себе ни на есть прямом! Вот представь себе, отче, чисто теоретически — коли вдруг на место Ассомбаэля захочет претендовать какой другой могущественный, мерзкий и отвратительный захватчик. Что церковь делать станет?
— Да если мы во внутренние дела вашего Дома полезем, ты же первая на нас бочку и покатишь!
Ведьма улыбнулась.
— Смотря как лезть станете. Ну так что?
Отец Николай с тоской посмотрел на Боди. В данной ситуации существовал один правильный ответ. Во-первых, становиться жертвой шантажа не хотелось, а во-вторых, Шурик и в самом деле казался наименьшим из возможных зол.
— Церковь не имеет претензий к хозяину города, — тут Мозг благоразумно опустил «кроме факта его существования» и со вздохом докончил: — И по возможности поддержит его. При необходимости.
— Ой, радость-то какая! — старушонка всплеснула ручками. — Во-от такенный камень с души свалился! Успокоили, ничего не скажешь. Ладно. Пойду я. Бывайте, соколики. Помните о своем слове…
Последняя фраза почему-то прозвучала зловеще.
Напарники долго глядели в спину уходящей незваной гостье — до тех пор, пока бабка не скрылась за поворотом — потом дружно осенили себя крестным знамением. У обоих возникло неприятное чувство, будто они вляпались в нечто, имеющее далеко идущие последствия. Наконец, молчать стало невмоготу.
— Опять ты по бабам бегаешь?
— Зато я денег гипнозом не выманиваю, — огрызнулся Боди, отводя глаза в сторону.
Мозг тяжело вздохнул. Аргументы в защиту у него тоже были шаткие.
— Я ж на благое дело… Дом Ветеранов отремонтировать…
Жутко хотелось напиться.
Хорошо, когда в кармане есть деньги! Можно взять машину, поехать в Москву, завалиться в баню, вызвать Снегурочку с Дедом Морозом, напоить их, вызвать торговцев травой, напоить их, заказать девок для новых друзей, напоить их… Позвонить в милицию — ах, простите, в полицию — и свалить домой, пока наряд не приехал.
Плохо, когда денег нет. Не согласуется это с имиджем настоящего сатаниста.
Поэтому приходится браться за любую работу, даже непрофильную. И, с учетом текущей конъюнктуры, корректировать собственные мировоззренческие установки.
В сидении на окладе нашлись не только давящие на свободолюбивую душу Уральцева недостатки, но и ряд несомненных достоинств. Самым большим из которых, безусловно, являлась стабильность и вытекающая из нее определенная уверенность в завтрашнем дне — насколько характер иерарха воспринимал указанные понятия. С точки зрения сатанизма, жизнь не может не подкидывать подлянки, посему строить долгосрочные планы смысла нет. Сегодня ты ездишь на «Ламборджини» и обедаешь в самых дорогих ресторанах — завтра ты безработный с миллионными долгами за душой. Тем не менее, мысль о том, что каждый месяц он по пятнадцатым и тридцатым числам будет получать определенную сумму на руки, приятно грела. Да и работа оказалась неожиданно привлекательной.
Изначально иерарх устраивался на должность программиста свежеотстроенного гостиничного комплекса, но вовремя попался на глаза хозяину крупнейшего в городке ресторана и ныне числился управляющим. Удачно вышло. Предшественник Уральцева, хоть и обладал неплохим опытом, излишне вольно трактовал свои полномочия по ведению бизнеса, а Пашка в бытность студентом часто подрабатывал официантом, экспедитором, организатором праздников… Короче говоря, должными знаниями, пусть и не связанными воедино, он обладал. Еще у него имелись харизма, лидерские качества и твердая уверенность в собственных силах. Поэтому в способности руководить элитным, по местным меркам, заведением общепита и рассадником порока в одном флаконе, гражданин Уральцев совершенно не сомневался.
